Корреспондент: Мошенничество под видом пропавшего подростка

В полиции испанского городка Линарес 7 октября 1997 года раздался звонок, пишет Дмитрий Громов в №11 журнала Корреспондент от 20 марта 2015 года.

«Здравствуйте! Здесь в телефонной будке подросток лет 14-15, явно не в себе и очень напуган. Можете помочь?» – сказал мужчина на том конце провода, представившись туристом.

Прибывшие на место стражи порядка звонившего не обнаружили, но подобрали парня, одетого в мешковатые рэперские штаны, бейсболку и куртку с капюшоном. В участке на вопросы, как его имя, с кем и где он живёт, он не отвечал и вообще мало разговаривал.

Лишь сотрудникам детского приюта, куда отправили найдёныша, удалось его разговорить и выяснить, откуда он. Затравленный юноша оказался пропавшим три с половиной года назад Николасом Баркли из Сан-Антонио (штат Техас, США).

О найденном американце скоро стало известно его родителям, а также консулу США в Испании. Кэри Гибсон, сводная сестра Баркли, вылетела, чтобы забрать его домой, в Штаты. Там же ФБР предстояло выяснить, что произошло с юношей, пропавшим ещё в 13-летнем возрасте.

«Обычно, когда ребёнок в розыске несколько лет, либо он уже умер, либо его не нашли. Но обнаружить пропажу в другой стране – огромная редкость», - говорит Нэнси Фишер, специальный агент штаба ФБР в Сан-Антонио в 1978-2004 годах, в интервью для британского документального фильма Самозванец (2012).

Когда Фишер вызвала Баркли для дачи показаний, он рассказал, что 13 июня 1994-го, поссорившись с домашними, пошел играть в баскетбол. К нему подошли и заговорили двое мальчиков. Не дав опомниться, кто-то набросил ему на голову мешок и наложил на лицо тряпку с хлороформом.

«Меня перевезли через океан люди в военной форме на самолёте. Куда, я не понял. Держали в комнате с другими детьми, которые тоже не знали, где они. Это было ужасно, - продолжал показания Баркли. – Офицеры из Америки, Мексики и Европы насиловали детей, пытали. Мне сломали пальцы на руке бейсбольной битой, левую ногу – ломом, заставляли есть насекомых».

Когда парень завершил этот чудовищный рассказ, Фишер почувствовала себя разбитой.

«Он явно много знал о таких делах, – сделала вывод агент. – Нормальный человек не может придумать такие кошмарные подробности. Он либо действительно стал жертвой насилия, либо был потрясающим актёром».

В последнем Фишер не ошиблась, но тогда она ещё не знала, что познакомилась с одним из самых известных аферистов 1990-х, Фредериком Бурденом, выдававшим себя за подростка до 30-летнего возраста.

Родом из детства

Бурден не был желанным ребёнком в семье. 18-летняя Гислен Бурден родила его в 1974-м в пригороде Парижа от 25-летнего эмигранта из Алжира по имени Каси, с которым едва познакомилась на маргариновом заводе, где они вместе работали.

Будучи беременной, Гислен узнала, что ее случайный партнер женат, и не сказала ему, что носит ребёнка. Отец девушки настаивал, чтобы она сделала аборт, но когда Фредерик всё же появился на свет, уже и сама Гислен охладела к отпрыску.

Пока мать вела разгульный образ жизни, сына опекали бабушка и дедушка, которые вскоре переехали с пятилетним внуком из Парижа под Нант. По рассказам Бурдена, в те редкие моменты, когда мать навещала его, она разыгрывала сцены смертельных приступов, чтобы сын пугался и бросался за помощью. Повзрослев, мальчик посчитал, что это доставляло ей удовольствие.

«Всем всегда было на меня плевать, и если у меня появится дом, где обо мне будут заботиться, это будет означать, что я заново родился, – размышлял он. – Меня ведь лишили детства. Чтобы у ребёнка было детство, нужно же его любить».

Наполовину сирота арабского происхождения, одетый в секонд-хенд, собранный благотворительными миссиями, Бурден был изгоем среди сверстников и прослыл фантазёром в школе

Наполовину сирота арабского происхождения, одетый в секонд-хенд, собранный благотворительными миссиями, Бурден был изгоем среди сверстников и прослыл фантазёром в школе. Так, он всем рассказывал, что его отца никогда нет рядом, потому что он британский секретный агент. На самом деле мальчик даже не знал своего родителя. В графе Отец его свидетельства о рождении стоял знак Х – личность не установлена.

Преждевременно повзрослевший, но обладающий необыкновенным воображением и визуальным чутьём ребёнок – так характеризовали его учителя. По их словам, Бурден рисовал красивые, но пугающие комиксы, заставляя даже взрослых «подключиться к ним» и задуматься о психическом здоровье ученика. Например, на одном из рисунков Бурден изобразил себя в виде утопленника в реке.

Тихоней парень не был – дерзил учителям и был уличён в краже. В итоге 12-летнего Бурдена определили в спецшколу для трудных подростков. Там он стал разыгрывать драмы помасштабнее — мог сбежать в город, чтобы якобы потеряться там, симулируя потерю памяти.

Когда пришла пора выпуска из детдома, 17-летний юноша не вернулся в дом деда, а отправился на поиски приключений в Париж. Там он примерил на себя одну из первых масок — позвонив в полицию, назвался брошенным британским подростком Джимми Сейлом.

«Они переправят меня в Англию, куда я всегда мечтал попасть», – рассуждал Бурден. Тамошняя жизнь грезилась ему особенно красивой.

Когда полиция выяснила, что Бурден почти не говорит по-английски, его вернули домой, но технику поведения аферист усвоил. До своего чудесного вояжа в США Бурден успел исколесить в образе десятков разных детей множество приютов во Франции, Бельгии, Англии, Ирландии, Италии и других странах Европы. За это время он вполне прилично усвоил разговорный английский.

Парень полностью вошёл в образ: одевался как тинейджер, имитировал подростковые манеры и стиль ходьбы, закрывал залысины бейсболкой, использовал крем для удаления волос на лице

Парень полностью вошёл в образ: одевался как тинейджер, имитировал подростковые манеры и стиль ходьбы, закрывал залысины бейсболкой, использовал крем для удаления волос на лице. Среди талантов Бурдена было умение копировать «лунную походку» Майкла Джексона, имевшее успех у сверстников.

Своё «обнаружение» в Линаресе он разыграл как по нотам, а вот дальше пришлось импровизировать на грани фола.

«Если не расскажешь, кто ты, мне придётся снять у тебя отпечатки пальцев и сфотографировать», – сказала ему сотрудница этого учреждения.

Бурден понял, что отсюда у него два пути – в тюрьму или в лучшее место на земле.

После долгого молчания он наконец «сознался», что он американец, убежавший из дома, и попросил директора детдома дать ему возможность самому связаться с родителями. Мол, чтобы семью не тревожила испанская полиция. Причём парню удалось даже получить разрешение остаться на ночь в офисе – так удобнее звонить в США, где другой часовой пояс.

«Я знал, что по телефону смогу выдать себя за кого угодно, убедить кого хочешь в чём хочешь», – рассуждал Бурден, готовясь к переговорам со Штатами.

Он сделал несколько звонков в полицию Нью-Йорка и других городов, представляясь испанским полицейским Джонатаном Дораном, который обнаружил пропавшего ребёнка, предположительно американца.

В полицейских управлениях были сотни заявлений о таких детях, и Дорана направляли в федеральный центр для пропавших и эксплуатируемых детей в Арлингтоне (Вирджиния).

Аферист описывал пропавшего ребёнка в деталях с множеством различных вариантов, пока наконец не попал в цель. Есть такой, ответили ему на другом конце провода, – 13-летний Николас Баркли из Сан-Антонио, пропавший в 1994-м. Для уточнения испанец просит прислать полицейскую ориентировку.

Тот факт, что фото, вылезшее из факса, было черно-белым и размытым, не имел значения. Если тогда парню было 13 лет, то за это время он, несомненно, изменился, и поэтому у Бурдена есть шанс выдать себя за него, предполагал мошенник.

Воспитаннику удалось перехватить письмо с качественными цветными снимками и приметами Баркли, высланное позже арлингтонским центром, и оно несколько охладило его пыл: Николас оказался голубоглазым блондином, тогда как Фредерик был кареглазым шатеном. Сближали их лишь пара черт – расщелина между передними зубами и форма носа, но этого оказалось более чем достаточно.

В плену иллюзий

Известие из Испании повергло сестру и мать пропавшего американца в смешанные чувства.

«Восторг и растерянность, – вспоминает Гибсон. – Понимаете, Испания – это же на другом конце света. Как он туда попал? Как будто в голове сто тысяч вопросов и ответы нужны сейчас».

Во время переговоров с сестрой вымышленный социальный работник, которого безупречно сыграл Бурден, убедил сестру, что Николас испуган и травмирован годами, проведенными в сексуальном рабстве, не хочет ни с кем говорить и, кажется, вообще плохо помнит родных.

«Я тебя люблю» было единственной фразой, сдавленно долетевшей до Гибсон в трубку и как будто произнесённой родным голосом. Сестра начала плакать и кричать, что приедет за ним.

«Я промыл ей мозги, – вспоминает Бурден. – Позже у меня ни разу не было мысли прекратить это всё. Я понимал, что пересёк грань. Я больше не притворялся другой личностью – я украл личность».

Он окончательно убедился в этом, когда прилетевшая Гибсон тут же бросилась его обнимать со словами: «Николас, а ты ещё боялся, что я тебя не узнаю. Как я забуду твой нос?! Он у тебя как у дяди Пэта».

В течение следующего дня фальшивый Баркли и его сестра рассматривали семейные фото, привезённые ею. Она как будто подсказывала, кто на них изображён, заставляя запомнить своих родных. Это сыграло хорошую службу мошеннику, когда суд подтверждал его личность. Фредерика заставили назвать людей, изображённых на тех самых фото.

В отличие от испанских судей, сотрудники американского консульства не сомневались в подлинности личности Николаса, ведь его сестра была уверена в ней. Поэтому никто даже не обратил внимания на цвет глаз, когда Фредерика фотографировали на новенький паспорт гражданина США.

«Когда я спросил вице-консула [которому было поручено это дело] об их общении с Николасом, он сообщил, что парень говорит по-английски и что он был убеждён в тот момент, что перед ним американец», – вспоминает Филип Френч, генеральный консул США в Испании 1997-2001 годах.

Поначалу Бурден-Баркли говорил мало и шёпотом, поэтому его акцент не бросался в глаза. Родственники объясняли себе это пережитым стрессом. А ко времени дознания в ФБР у афериста было готово сногсшибательное объяснение переменам в его речи и внешности.

«На нас ставили эксперименты – втыкали иголки в глаза, надевали наушники, из которых кричали на разных языках. Испанский повторялся чаще всех, – рассказывал Бурден-Баркли о своем пленении. – Мне говорили: «Забудь, кто ты». За английскую речь били. Внешность детей меняли, изменяя цвет волос и глаз. В глаза закапывали какой-то раствор – с его помощью цвет глаз изменили с голубого на карий».

Однако для Фишер самым убедительным аргументом была семья Николаса, принявшая его. Это слегка смущало и самого Бурдена. Родственники буквально носили его на руках, не беспокоили лишними расспросами, создавали уютную атмосферу

Однако для Фишер самым убедительным аргументом была семья Николаса, принявшая его. Это слегка смущало и самого Бурдена. Родственники буквально носили его на руках, не беспокоили лишними расспросами, создавали уютную атмосферу.

«Я пошёл в обычную американскую школу – это было началом моей американской мечты, – вспоминает Бурден. – Сколько ещё взрослых французов могут себе это позволить?! Я мог начать жизнь заново и добиться успеха».

Единственное, что угнетало афериста, – это ожидание настоящего Николаса, который ещё мог найтись живым или мёртвым. Заставила его трепетать и встреча со старшим сводным братом Джейсоном. Он приехал в гости и, в отличие от остальных, не признал подставного героя. Лишь пожелал ему удачи и уехал.

Вызывал сомнение самозванец и у Фишер. Впервые увидев его, она сразу поняла, что этому человеку не 16 лет, а чёрная щетина на лице совсем не напоминала ей белокурого Николаса, который к этому возрасту вряд ли успел бы настолько потемнеть.

Ещё в приюте Бурден осветлил волосы на голове и попросил одну из воспитанниц набить ему тату – в точности как у пропавшего американца, но это его спасло лишь на время. И выдала его отнюдь не собственная наколка, гласившая: Хамелеон из Нанта.

Странным новосёлом Сан-Антонио заинтересовался местный частный детектив Чарли Паркер, заподозривший в нём ни много ни мало иностранного шпиона

Странным новосёлом Сан-Антонио заинтересовался местный частный детектив Чарли Паркер, заподозривший в нём ни много ни мало иностранного шпиона. Однажды в ходе подготовки к одному из телешоу, в которых Бурден охотно соглашался участвовать, чтобы стать ещё более реальным в глазах окружающих, сыщик присмотрелся к деталям.

Формы уха настоящего Николаса со старых фото, прикреплённых к стене в гримёрке, и уха сидящего тут же Баркли были кричаще разными. Этот параметр – известный инструмент в криминалистике, напоминает Паркер. Ухо почти так же индивидуально, как отпечатки пальцев. По его форме, например, удалось опознать убийцу Мартина Лютера Кинга.

Однако Фишер не слишком доверяла изысканиям любителя и решила сама испытать тёмную лошадку. В рамках расследования похищения она отправилась с Баркли в детский госпиталь в Хьюстоне к психологу-криминалисту Брюсу Перри. Тот попросил парня повторить все его истории.

«Я не наблюдал физиологических перемен, которые обычно связаны с рассказом о травмирующем опыте, – позы, размер зрачков, пульса, – заключил Перри. – И он совершенно не мог говорить без акцента. Невозможно первые 13 лет жить в англоязычной семье, а потом через четыре года быть не в состоянии говорить без акцента».

Эксперт дал голову на отсечение, что испытуемый вырос в неанглоязычной семье. Только теперь Фишер забила тревогу – сообщила Гибсон о том, что Николас другой человек, он может быть опасен и что она его задержит по прилёте домой.

Каково же было ее удивление, когда в аэропорту Сан-Антонио Фишер увидела сестру Николаса, которая бросилась его обнимать, будто никакого разговора с агентом и не было.

У Фишер оставался последний верный шанс уточнить личность найдёныша – взять образцы ДНК у него и его матери Беверли Доллархайд. Но и он провалился: мать наотрез отказалась сотрудничать со следствием.

Впрочем, это окончательно убедило ФБР, что семья что-то скрывает. Та же мысль бросила в холодный пот самого Бурдена.

«Когда Беверли отказалась сдать анализ крови, я понял, что они знают, что я не Николас, – говорит он. – Потом я начал вспоминать, что ещё в Испании Кэри как будто помогала [с помощью фото] мне войти в роль Николаса. Сегодня я уверен: ни на секунду она не поверила, что я её брат».

У авантюриста было одно объяснение такому поведению – настоящего Николаса убил кто-то из членов его семьи. С этого момента события для всех участников истории стали напоминать американские горки.

Фишер, опасаясь, что Бурден-Баркли сбежит, сняла у него отпечатки, и по международной базе данных ей подтвердили из Испании: «пальчики» принадлежат уголовнику, находящемуся в розыске Интерпола с 1995 года. После задержания мошенник заявил полиции, что настоящего Николаса убили мать и брат. Доллархайд испытали на детекторе лжи. Дважды она справилась с вопросами успешно, а на третий дала осечку.

Позже выяснилось, что она проходила проверку под воздействием наркотиков и вообще была наркоманкой со стажем. Впрочем, Доллархайд не теряла социальный облик – исправно ходила на работу и подняла детей в одиночку.

Употреблял героин и её старший сын. В семье были частые ссоры, результатом которых стали неоднократные пропажи из дома младшего. К ним частенько приезжала полиция.

Джейсона ФБР допросить не успело – вскоре он умер от передозировки, хотя, по мнению Паркера, покончил с собой. Впрочем, решающих улик против семьи правоохранители так и не нашли, поэтому Николас до сих пор числится пропавшим без вести.

Позже Даллархайд призналась, будто сразу заметила, что Бурден ведёт себя иначе, чем её сын, но продолжала искать оправдания этому. На суде она была единственной, кто не питал к нему ненависти.

«Я жалею его. Когда мы с ним познакомились, этот ребёнок был в аду. Он сделал много вещей, которые требовали мужества», – говорит Даллархайд.

Бурден был приговорен судом США за лжесвидетельство и приобретение паспорта мошенническим путём к шести годам заключения и по отбытии срока депортирован во Францию

Бурден был приговорен судом США за лжесвидетельство и приобретение паспорта мошенническим путём к шести годам заключения и по отбытии срока депортирован во Францию. Спустя три месяца он совершил попытку выдать себя за других пропавших подростков и получил три месяца лишения свободы за подделку удостоверения.

«Сколько себя помню, всегда хотел быть кем-то другим, кого люди смогут принять. Самое важное – и я быстро этому научился – быть убедительным, – объяснял Фредерик свою страсть к перевоплощениям. – Представляя себя кем-то, я будто находился в фокусе камеры, в центре захватывающего сюжета».

Зачем 30-летнему человеку представляться подростком-сиротой, задавалась вопросом французская полиция, расследовавшая дела Бурдена. Следствие не обнаружило в его поведении ни сексуальных отклонений, ни существенных финансовых мотивов. Однако для психологов такой тип личности не редкость. Вслед за отцом психоанализа Карлом Густавом Юнгом специалисты называют его pueraeternus – вечным мальчиком, а явление именуют комплексом Питера Пена.

Сегодня бывший мошенник живёт во Франции, женат и воспитывает троих детей. Его будущая супруга увидела вечного подростка в одном из телешоу, где Бурден рассказывал о своих похождениях. Проникшись историей, она решила познакомиться с ним

«За мои 22 года работы я никогда не встречал ничего подобного, – признался прокурор Эрик Морель еженедельнику TheNewYorker. – Обычно люди выдают себя за других ради денег. Его [Бурдена] прибыль, кажется, была чисто эмоциональной».

По словам самого афериста, он проделывал всё это с одной единственной целью – хотел любви и внимания, которых не получил в детстве.

Сегодня бывший мошенник живёт во Франции, женат и воспитывает троих детей. Его будущая супруга увидела вечного подростка в одном из телешоу, где Бурден рассказывал о своих похождениях. Проникшись историей, она решила познакомиться с ним.

***

Этот материал опубликован в №11 журнала Корреспондент от 20 марта 2015 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.