С ФСБ и без роскоши. Как живут в непризнанном Приднестровье

Жители непризнанного Приднестровья помнят конфликт с Молдовой в начале 1990-х, любят Россию и используют пластиковые деньги.

«На, смотри! Украинский паспорт, ясно тебе? Ук-ра-ин-ский! Надо ещё что-то показывать?» - хамит на границе Украины с непризнанным Приднестровьем женщина лет сорока, пишет Ольга Замирчук в №49 журнала Корреспондент от 11 декабря 2015 года. Навьюченная клетчатыми сумками с солениями, кровянкой и салом, она мнётся с ноги на ногу и смотрит мимо молоденького пограничника.

Он снизывает плечами и говорит: «Не надо начинать здесь! Всё хорошо. Проходите».

Женщина в ответ ещё что-то бурчит, перебрасывает через плечи сумки и в буквальном смысле слова перебегает границу. За ней на украинской таможне в числе «пограничных пешеходов» стоит и Корреспондент. Мы едем в Приднестровскую Молдавскую Республику (ПМР) – страну, которой нет.

ФСБ не дремлет

«Ваш паспорт, пожалуйста», - обращается к нам уже на таможне ПМР мужчина в пиксельной форме кадровых российских военных. Нас разделяет стекло будки. У него – бейдж с надписью Федеральная служба безопасности и автомат.

«А что, ФСБ уже на и таможне стоит?» - спрашиваю я, протягивая паспорт.

«Цель визита? Когда планируете покидать Приднестровье и к кому едете? Назовите точный адрес», - игнорируя наш вопрос, отвечает эфэсбэшник.

С тех пор как в Украине началась АТО, а в Приднестровье пошли странные слухи, будто украинская армия собирается зачем-то захватить ПМР, на границе и обеих таможнях серьёзно ужесточили контроль. Представители ФСБ здесь тоже появились весной 2014-го, когда на Донбассе началась необъявленная война.

Тех, кто примелькался обеим сторонам, – вроде женщины, нахамившей украинскому пограничнику – на таможнях особо не досматривают. «Пограничных пешеходов» тоже практически не расспрашивают – обычно пешком границу проходят только местные. Выворачивают сумки, задают вопросы и чуть ли не под лупой рассматривают документы, как правило, только у тех, кто едет на рейсовых автобусах.

После короткого допроса о целях визита и месте нашего пребывания в непризнанном Приднестровье, эфэсбэшник вместе с паспортом протягивает нам бумажку, напоминающую чек.

«Это миграционный листок. Не потеряйте. Когда будете возвращаться – покажите его на таможне. Хорошего времени в ПМР!», - говорит силовик, поправляя свой бейдж ФСБ.

Ближайший населённый пункт к ПМР со стороны Украины – Кучурган. Со стороны Приднестровья к Одесской области ближе всего Первомайск. Там находится остановка маршруток, которые едут во все крупные города непризнанной республики – столичный Тирасполь, Рыбницу, Дубоссары. А также в Бендеры – город, за который во время приднестровско-молдавского конфликта велись самые ожесточённые бои.

Чтоб в Молдове знали

Дорога от Первомайска до Бендер занимает не более часа. Непризнанное Приднестровье длинное, но по общей площади совсем крохотное – чуть больше 4 тыс. кв. км. Для сравнения: территория Киевской области в семь раз больше.

По дорогам, убитым временем, мы проезжаем города и сёла ПМР – почти все они сохранили свои молдавские названия. Однако после конфликта с Кишинёвом в начале 90-х, в непризнанной республике произошло серьёзное социальное деление. Здесь практически нет среднего класса: есть только те, кто живёт более чем скромно, и те, кто некогда воспользовался войной и «подмял» под себя местные заводы и фабрики.

Фото ЕРА

Хотя Россия и не признает Приднестровье официально, ее все равно здесь любят

Между Тирасполем и Бендерами – 10 км дороги. Более 20 лет назад на этом участке велись кровавые бои. Стороны в первую очередь боролись за сам город Бендеры, который был тогда крупным промышленным центром и важным транспортным узлом. Также столкновения происходили за контроль над мостом через Днестр, ведущий из столицы непризнанного ПМР в Бендеры.

Постепенно наша маршрутка наполняется народом. Много людей заходят в сёлах за Тирасполем. Когда-то жители этих посёлков объединялись в так называемые приднестровские партизанские отряды, которые понесли в период боевых действий начала 90-х самые большие потери.

Теперь же жители сёл ПМР никому особо не нужны: в маршрутке по дороге до Бендер они разговаривают о том, как погода разрушила их теплицы и теперь не будет овощей на продажу. А ещё – о том, как в семь месяцев приучают детей сидеть на горшке, потому что памперсы – это заоблачная роскошь. И о том, как соседка Нина уехала работать в Москву, разбогатела и теперь покупает себе помады.

На подъезде к Бендерам стоят кадровые российские военнослужащие. На них – болотная пиксельная форма и начищенные до блеска берцы. Люди из маршрутки, кажется, не замечают их, Корреспондент же выворачивает голову, чтобы получше рассмотреть военных из РФ. Пассажиры нас тут же «вычисляют».

«Только приезжие могут так рассматривать мальчишек»,– обращается к нам пожилой мужчина с заднего сиденья. Он поправляет на голове поеденную молью меховую шапку и с большой гордостью начинает рассказывать нам о российском блокпосте.

«Бендеры – это же анклав Приднестровья на территории Молдовы, с остальной частью республики город соединяет только мост через Днестр, - объясняет он. – Так что тут с 92-го повышенный режим безопасности».

По словам пассажира, блокпосты российского миротворческого контингента расположены на всех выездах из Бендер, а сейчас мы проезжаем самый большой из них.

«Пушка российского бронетранспортёра, как видите, направлена в сторону Кишинёва – чтобы в Молдове знали, что мы в любой момент готовы им дать отпор», - улыбается старик.

Румынская снайперша

Сами Бендеры, надо сказать, довольно милый городок. По атмосфере он отдаленно напоминает небольшие, но уютные, украинские города вроде Чернигова или Черкасс. Люди здесь никуда не торопятся, машин немного, а эффект суеты создают разве что старенькие, а потому шумные троллейбусы и автобусы.

Окраин у города практически нет – заезжая в Бендеры почти сразу попадаешь в гущу событий. Здесь и остановки транспорта, и рынок, и одна из главных местных достопримечательностей – мемориал погибшим в приднестровско-молдавском конфликте 1989-1992 гг.

На гранитных плитах высечены имена тех, кто поддержал в начале 90-х отсоединение Тирасполя от Кишинёва и погиб в боях за независимость Приднестровья, так и не признанного миром. С одной стороны мемориала написано: «Благодари судьбу, что ты живой. И низко поклонись за это павшим». А с другой стороны высечено: «Вы пали в Бендерах. Но вы не забыты! Вас помнят не только гранитные плиты…».

Фото Ольги Замирчук

Приднестровские документы за границей не признают, поэтому местные жители вынуждены получать российские 

Местные жители рассказывают, что в июне 1992-го, когда в битве за город буквально за пару дней погибли сотни человек, Бендеры контролировались и молдавскими, и приднестровскими силами. Говорят, что именно с этого города началось вмешательство России в конфликт Тирасполя и Кишинёва.

По одной версии, молдавские военные самолёты тогда ошибочно нанесли удары по базам 14-й российской армии, которая до сих пор стоит в ПМР. Однако непосредственные участники тех кровавых событий уверяют, что силы Приднестровья в лице, якобы, простых мужчин и женщин обратились к 14-й армии за помощью. Потому что понимали: у Молдовы есть бронетехника и авиация, а у сил ПМР нет практически ничего.

В июне 1992-го в Бендерах шли уличные бои с бронетранспортёрами, танками, гранатомётами и стрелковым оружием. Больше остальных от столкновений пострадала улица Суворова. Здесь в стенах многих домов до сих пор остались выбоины от пуль и снарядов. Их местные власти договорились не убирать – чтобы будущие поколения помнили, чего стоило приднестровцам отбить Бендеры.

Самые большие повреждения остались на доме № 3 по ул. Суворова. Завсегдатаи здешнего двора говорят: в 92-м тут в соседних подъездах сидели представители разных сторон. Самая впечатляющая – и, возможно, выдуманная – история уличных боёв за город повествует о том, как повстанцев из ПМР отстреливала румынская снайперша.

«Она сидела тут, прямо на крыше нашего дома № 3. До сих пор неизвестно, сколько ребят убила эта тварь. Приднестровские военные почему-то не сразу смогли вычислить, где прячется снайперша: она залегала на крыше, а потом, будто из ниоткуда начинала палить. Как-то один из солдат увидел снайпершу и пытался достать её из пулемета. На одной из стен дома до сих пор остались следы пуль», - рассказал Корреспонденту житель Бендер.

Маленькие люди

Большинство людей, которых Корреспондент встретил в непризнанном Приднестровье, общаться с прессой, тем более украинской, не желали. Говорят, что несколько месяцев назад один из украинских телеканалов снял в Тирасполе нелестный сюжет о ПМР – и теперь за всеми, кто комментирует что-либо в СМИ, пристально следит местная ФСБ.

52-летний житель Тирасполя Василий – единственный, кто согласился на долгий разговор. Конечно же, не фотографируясь и не называя фамилию. В 1992 году он с семьёй уехал из Приднестровья работать в Украину – сначала в Одессу, потом в Киев. С женой и сыном он 15 лет скитался по съёмным квартирам и сменным работам.

Потом семья решила вернуться в родные края: в Тирасполе всё-таки уже была своя трёхкомнатная квартира. Первое время жили на деньги, заработанные в Украине, потом стали искать работу.

«С этим у нас всегда были большие трудности, но сейчас стало ещё хуже. Если у тебя нет родственников или друзей, то можешь считать, что и работы тоже не будет. К примеру, я, архитектор по образованию, сейчас продаю строительные материалы», – рассказывает Василий.

И без того непростую ситуацию с заработками усугубило и недавнее налоговое нововведение.

«Весной этого года правительство решило, что население зарабатывает слишком много денег, - иронизирует Василий. – И просто так, на ровном месте, был принят закон, что бюджет должен пополняться за счёт народа. Так что теперь у всех, кто работает на госпредприятиях, забирают 30% зарплаты. Говорят, что когда-нибудь эти деньги вернут, но все же понимают, что этого никогда не произойдёт. Причём в действительности могут забирать и 50-60% от заработанного».

Приднестровские бумажные деньги 

По словам жителя Тирасполя, неплохая зарплата в его городе – 3 тыс. приднестровских рублей (1 руб. ПМР – это примерно 2 грн.).

«После урезания 30% остаётся 2,1 тыс. руб., отнимем 900 руб. за коммунальные услуги в отопительный сезон, и у нас остаётся 1.200 руб., - приводит расчёты наш собеседник. – Кило морской рыбы на рынке стоит 50-69 руб., картофель и морковь – по 6-7 руб. за 1 кг, полноценный обед в кафе – минимум 100 руб. В общем, оставшихся денег еле хватает на еду».

А недавно в республике появились пластиковые деньги. Они похожи на жетоны из киевского метро.

«Власти уверяют, что деньги сделаны для слепых, и никто почему-то не говорит, что наши бумажные деньги просто не за что печатать», – объясняет Василий.

Пластиковые деньги похожи на жетоны 

Приднестровец рассказывает, что пенсионеры ПМР выживают за счёт надбавок за ветеранство, благодаря помощи младшего поколения или просто рассчитывают на собственное хозяйство. Последний вариант встречается чаще всего – к примеру, родители Василия в свои 80 с лишним лет держат кур и уток, выращивают овощи и зелень на огороде и фрукты в саду.

Проблемы в республике и с медициной – к примеру, сестру Василия два года «травили гормонами», пока она не поехала лечиться в Одессу. Зато в ПМР работает программа партнёрства с РФ.

«Россия нас до сих пор не признала, зато выделила кругленькую сумму на обновление коммунальных автопарков, ремонт школ и больниц. Поэтому неудивительно, что в ПМР боятся «бандеровцев» и так сильно хотят присоединиться к России», - объясняет Василий.

Впрочем, наш собеседник уверяет: в республике есть и те, кто хочет просто спокойно жить, без всяких присоединений.

«Я вот, например, не хочу быть ближе к Москве. Но кто спрашивает моё мнение? В Приднестровье мы все – просто маленькие люди», - заключает Василий.

***

Этот материал опубликован в №49 журнала Корреспондент от 11 декабря 2015 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.