В период скорби по усопшему лидеру лучше всего поддерживает и сплачивает нацию обещание, что он будет жить вечно

В период скорби по усопшему лидеру ничто так не сплачивает и не поддерживает нацию, как торжественное обещание, что он будет жить вечно.

Но при этом надо отдавать себе отчет, что на следующем повороте Истории, с участием, скорее всего, даже других поколений, забальзамированная мумия некогда национального лидера станет мощным фактором национального раздора.

Иными словами, не ясно, как с душой забальзамированного политика, а вот с телом будут сводить счеты, пока оно однажды не упокоится с миром.

За примерами далеко ходить не надо. И вовсе не с вождя Октябрьской революции Владимира Ильича Ленина, о надлежащем захоронении которого не прекращаются споры, начинается этот список. Были примеры поприземленнее. Ещё в 1703 году в Ревеле, ныне Таллин, умер некий принц Карл-Евгений Круа. Поскольку был он должник, долги свои не вернувший, его в наказание оставили непогребённым. Просто положили под стеклянную крышку в церкви, куда и ходили глазеть на штрафника любопытные. Ну, а заимодавцы и их наследники взимали за это плату, которая шла на погашение долгов.

Слова "спи спокойно" к бедному принцу стало можно обратить только через 160 лет…

Точно так же неспокойным оказался сон в мавзолеях у большинства удостоенных такого погребения лидеров и политиков.

У одних покой нарушают толпы экскурсантов, как это происходит, например, сегодня в Северной Корее. Здесь тела Ким Ир Сена и его сына Ким Чен Ира в Кымсусанском мемориальном дворце Солнца подлежат обязательному осмотру всеми посетителями.

В Турции в посмертный покой Ататюрка в камерном порядке вторгаются лишь врач да главнокомандующий армией. Но кто знает, будет ли светскому национальному лидеру столь же спокойно, если вдруг в Турции исламисты однажды окончательно восторжествуют над армией? Смена режима со светского на теократический вполне может стоить Ататюрку места в его мавзолее.

Есть неизбежная закономерность: при смене режима в государстве пересмотру подвергается и режим подобных культовых мест. Иногда довольно радикальному - под рёв бульдозеров и улюлюканье толпы.

Болгария, Георгий Димитров. После свержения коммунистического режима Димитров, некогда в одиночку выстоявший перед фашистским судом, перезахоронен. Мавзолей некоторое время использовался как общественный туалет, а затем взорван.

Монголия, Хорлогийн Чойбалсан. Перезахоронен. Мавзолей снесён. На его месте поставлена статуя Чингисхану.

Чехия. Клемент Готвальд. Кремирован. Мавзолей закрыт и приватизирован.

Румыния. Георге Георгиу-Деж. Перезахоронен. Мавзолей снесён.

Албания. Энвер Ходжа. После смены режима захоронен. Мавзолей превращён в международный культурный центр.

По сути, спокойно спят только Мао Цзэдун в Китае и Хо Ши Мин во Вьетнаме. Но там и режимы остались прежними, хотя сами эти страны и их экономики изменились до неузнаваемости.

Эта закономерность касается не только стран бывшего социалистического лагеря, как может кому-то показаться. Так, в Аргентине лишь три года пролежало в открытом доступе тело легендарной Эвы Перон - супруги тамошнего диктатора. Но после свержения её мужа прах Эвы пропутешествовал аж до Италии, и только через 20 лет был захоронен в семейном склепе.

Так что лучше не загадывать, как в Венесуэле через энное количество лет отнесутся к забальзамированному телу Чавеса.

В масштабах Истории мавзолей - слишком монументальное творение для человека, занимавшегося таким суматошным и злободневным делом, как политика.

И это особенно чувствуется на фоне совсем другого мавзолея. Построенного не для вождя или лидера. Построенного для любимой. Для любимой жены, умершей при родах.

Иначе говоря, этот мавзолей был построен, чтобы увековечить Любовь, а не политическую скорбь.

Он называется Тадж-Махал. И он действительно вечен.

Александр Цыганов
ИТАР-ТАСС